Какую лодку сделал робинзон
Какую лодку сделал робинзон
Прошло еще пять лет, и за это время, насколько я могу припомнить, не произошло никаких чрезвычайных событий.
Жизнь моя протекала по-старому — тихо и мирно; жил я на старом месте и по-прежнему отдавал все свое время труду и охоте.
Теперь у меня было уже столько зерна, что мне хватало моего посева на целый год; винограду тоже было вдоволь. Но из-за этого мне пришлось работать и в лесу и в поле еще больше, чем прежде.
Однако главной моей работой была постройка новой лодки. На этот раз я не только сделал лодку, но и спустил ее на воду: я вывел ее в бухточку по узкому каналу, который мне пришлось прорыть на протяжении полумили.
Первую мою лодку, как уже знает читатель, я сделал таких огромных размеров, что принужден был оставить ее на месте постройки как памятник моей глупости. Он постоянно напоминал мне о том, что впредь надо быть умнее.
Теперь я был гораздо опытнее. Правда, на этот раз я построил лодку чуть не в полумиле от воды, так как ближе не нашел подходящего дерева, но я был уверен, что мне удастся спустить ее на воду. Я видел, что затеянная работа на этот раз не превышает моих сил, и твердо решил довести ее до конца. Почти два года я провозился над постройкой лодки. Мне так страстно хотелось получить наконец возможность плавать по морю, что я не жалел никакого труда.
Надо, однако, заметить, что я строил эту новую пирогу совсем не для того, чтобы покинуть мой остров. С этой мечтой мне пришлось давно распроститься. Лодка была так мала, что нечего было и думать переплыть на ней те сорок или больше миль, которые отделяли мой остров от материка.
Теперь у меня была более скромная цель: объехать вокруг острова — и только. Я уже побывал однажды на противоположном берегу, и открытия, которые я там сделал, так заинтересовали меня, что мне еще тогда захотелось осмотреть все окружающее меня побережье.
И вот теперь, когда у меня появилась лодка, я решил во что бы то ни стало объехать свой остров морем. Прежде чем пуститься в путь, я тщательно подготовился к предстоящему плаванию. Я смастерил для своей лодочки крошечную мачту и сшил такой же крошечный парус из кусков парусины, которой у меня был изрядный запас.
Когда лодка была оснащена, я испытал ее ход и убедился, что под парусом она идет вполне удовлетворительно. Тогда я пристроил на корме и на носу небольшие ящички, чтобы уберечь от дождя и от волн провизию, заряды и прочие нужные вещи, которые я буду брать с собой в дорогу. Для ружья я выдолбил в дне лодки узкий желоб.
Затем я укрепил раскрытый зонтик, придав ему такое положение, чтобы он приходился над моей головой и защищал меня от солнца, как навес.
До сих пор время от времени я совершал небольшие прогулки по морю, но никогда не уходил далеко от моей бухты. Теперь же, когда я намеревался осмотреть границы моего маленького государства и снарядил свое судно для дальнего плавания, я снес туда испеченные мною пшеничные хлебцы, глиняный горшок поджаренного риса и половину козьей туши.
6 ноября я отправился в путь.
Проездил я гораздо дольше, чем рассчитывал. Дело в том, что хотя мой остров сам по себе был невелик, но, когда я завернул к восточной части его побережья, передо мной выросла непредвиденная преграда. В этом месте от берега отделяется узкая гряда скал; иные из них торчат над водой, иные скрыты в воде. Гряда уходит миль на шесть в открытое море, а дальше, за скалами еще мили на полторы тянется песчаная отмель. Таким образом, чтобы обогнуть эту косу, пришлось довольно далеко отъехать от берега. Это было очень опасно.
Я хотел даже повернуть назад, потому что не мог определить с точностью, как далеко мне придется пройти открытым морем, пока я обогну гряду подводных скал, и боялся рисковать. И, кроме того, я не знал, удастся ли мне повернуть назад. Поэтому я бросил якорь (перед отправлением в путь я смастерил себе некоторое подобие якоря из обломка железного крюка, найденного мною на корабле), взял ружье и сошел на берег. Высмотрев невдалеке довольно высокую горку, я взобрался на нее, смерил на глаз длину скалистой гряды, которая отсюда была отлично видна, и решил рискнуть.
Но не успел я добраться до этой гряды, как очутился на страшной глубине и вслед за тем попал в могучую струю морского течения. Меня завертело, как в мельничном шлюзе, подхватило и понесло. О том, чтобы поворотить к берегу или свернуть в сторону, нечего было и думать. Все, что я смог сделать, это держаться у самого края течения и стараться не попасть в середину.
Между тем меня уносило все дальше и дальше. Будь хоть небольшой ветерок, я мог бы поднять парус, но на море стоял полный штиль. Я работал веслами изо всех сил, однако справиться с течением не мог и уже прощался с жизнью. Я знал, что через несколько миль то течение, в которое я попал, сольется с другим течением, огибающим остров, и что, если до той поры мне не удастся свернуть в сторону, я безвозвратно погиб. А между тем я не видел никакой возможности свернуть.
Спасения не было: меня ожидала верная смерть — и не в волнах морских, потому что море было спокойно, а от голода. Правда, на берегу я нашел черепаху, такую большую, что еле мог поднять ее, и взял с собой в лодку. Был у меня также порядочный запас пресной воды — я захватил самый большой из моих глиняных кувшинов. Но что это значило для жалкого существа, затерявшегося в безграничном океане, где можно проплыть тысячу миль, не увидев признаков земли!
О своем пустынном, заброшенном острове я вспоминал теперь как о земном рае, и единственным моим желанием было вернуться в этот рай. Я страстно простирал к нему руки.
— О пустыня, даровавшая мне счастье! — восклицал я. — Мне уже никогда не увидеть тебя. О, что со мной будет? Куда уносят меня беспощадные волны? Каким неблагодарным я был, когда роптал на свое одиночество и проклинал этот прекрасный остров!
Да, теперь мой остров был для меня дорог и мил, и мне было горько думать, что я должен навеки проститься с надеждой вновь увидеть его.
Меня несло и несло в беспредельную водную даль. Но, хотя я испытывал смертельный испуг и отчаяние, я все же не поддавался этим чувствам и продолжал грести не переставая, стараясь направить лодку на север, чтобы пересечь течение и обогнуть рифы.
Вдруг около полудня потянул ветерок. Это меня ободрило. Но представьте мою радость, когда ветерок начал быстро свежеть и через полчаса превратился в хороший ветер!
К этому времени меня угнало далеко от моего острова. Поднимись в ту пору туман, мне пришел бы конец!
Со мною не было компаса, и, если бы я потерял из виду мой остров, я не знал бы, куда держать путь. Но, на мое счастье, был солнечный день и ничто не предвещало тумана.
Я поставил мачту, поднял парус и стал править на север, стараясь выбиться из течения.
Как только моя лодка повернула по ветру и пошла наперерез течению, я заметил в нем перемену: вода стала гораздо светлее. Я понял, что течение по какой-то причине начинает ослабевать, так как раньше, когда оно было быстрее, вода была все время мутная. И в самом деле, вскоре я увидел вправо от себя, на востоке, утесы (их можно было различить издалека по белой пене волн, бурливших вокруг каждого из них). Эти-то утесы и замедляли течение, преграждая ему путь.
Вскоре я убедился, что они не только замедляют течение, а еще разбивают его на две струи, из которых главная лишь слегка отклоняется к югу, оставляя утесы влево, а другая круто заворачивает назад и направляется на северо-запад.
Только тот, кто знает по опыту, что значит получить помилование, стоя на эшафоте, или спастись от разбойников в ту последнюю минуту, когда нож уже приставлен к горлу, поймет мой восторг при этом открытии.
С бьющимся от радости сердцем направил я свою лодку в обратную струю, подставил парус попутному ветру, который посвежел еще более, и весело понесся назад.
Около пяти часов вечера я подошел к берегу и, высмотрев удобное местечко, причалил.
Нельзя описать ту радость, которую я испытал, когда почувствовал под собой твердую землю!
Каким милым показалось мне каждое деревцо моего благодатного острова! С горячей нежностью смотрел я на эти холмы и долины, которые только вчера вызывали тоску в моем сердце. Как радовался я, что снова увижу свои поля, свои рощи, свою пещеру, своего верного пса, своих коз! Какой красивой показалась мне дорога от берега к моему шалашу!
Был уже вечер, когда я добрался до своей лесной дачи. Я перелез через ограду, улегся в тени и, чувствуя страшную усталость, скоро заснул.
Но каково было мое изумление, когда меня разбудил чей-то голос. Да, это был голос человека! Здесь, на острове, был человек, и он громко кричал среди ночи:
— Робин, Робин, Робин Крузо! Бедный Робин Крузо! Куда ты попал, Робин Крузо? Куда ты попал? Где ты был?
Измученный продолжительной греблей, я спал таким крепким сном, что не сразу мог проснуться, и мне долго казалось, что я слышу этот голос во сне.
Но крик назойливо повторялся:
— Робин Крузо, Робин Крузо!
Наконец я очнулся и понял, где я. Первым моим чувством был страшный испуг. Я вскочил, дико озираясь, и вдруг, подняв голову, увидел на ограде своего попугая.
Конечно, я сейчас же догадался, что он-то и выкрикивал эти слова: точно таким же жалобным голосом я часто говорил при нем эти самые фразы, и он отлично их затвердил. Сядет, бывало, мне на палец, приблизит клюв к моему лицу и причитает уныло: “Бедный Робин Крузо! Где ты был и куда ты попал?”
Но, даже убедившись, что это был попугай, и понимая, что, кроме попугая, некому тут и быть, я еще долго не мог успокоиться.
Я совершенно не понимал, во-первых, как он попал на мою дачу, во-вторых, почему он прилетел именно сюда, а не в другое место.
Но так как у меня не было ни малейшего сомнения, что это он, мой верный Попка, то, не ломая головы над вопросами, я назвал его по имени и протянул ему руку. Общительная птица сейчас же села мне на палец и повторила опять:
— Бедный Робин Крузо! Куда ты попал?
Попка точно радовался, что снова видит меня. Покидая шалаш, я посадил его на плечо и унес с собой.
Неприятные приключения моей морской экспедиции надолго отбили у меня охоту плавать по морю, и много дней я размышлял об опасностях, которым подвергался, когда меня несло в океан.
Конечно, было бы хорошо иметь лодку на этой стороне острова, поближе к моему дому, но как привести ее оттуда, где я оставил ее? Обогнуть мой остров с востока — от одной мысли об этом у меня сжималось сердце и холодела кровь. Как обстоит дело на другой стороне острова, я не имел никакого понятия. Что, если течение по ту сторону такое же быстрое, как и по эту? Разве не может оно швырнуть меня на прибрежные скалы с той же силой, с какой другое течение уносило меня в открытое море. Словом, хотя постройка этой лодки и спуск ее на воду стоили мне большого труда, я решил, что все же лучше остаться без лодки, чем рисковать из-за нее головой.
Нужно сказать, что теперь я стал гораздо искуснее во всех ручных работах, каких требовали условия моей жизни. Когда я очутился на острове, я совершенно не умел обращаться с топором, а теперь я мог бы при случае сойти за хорошего плотника, особенно если принять в расчет, как мало было у меня инструментов.
Я и в гончарном деле (совсем неожиданно!) сделал большой шаг вперед: устроил станок с вертящимся кругом, отчего моя работа стала и быстрее и лучше; теперь вместо корявых изделий, на которые было противно смотреть, у меня выходила очень неплохая посуда довольно правильной формы.
Но никогда я, кажется, так не радовался и не гордился своей изобретательностью, как в тот день, когда мне удалось сделать трубку. Конечно, моя трубка была первобытного вида — из простой обожженной глины, как и все мои гончарные изделия, и вышла она не очень красивой. Но она была достаточно крепка и хорошо пропускала дым, а главное — это была все-таки трубка, о которой я столько мечтал, так как привык курить с очень давнего времени. На нашем корабле были трубки, но, когда я перевозил оттуда вещи, я не знал, что на острове растет табак, и решил, что не стоит их брать.
К тому времени я обнаружил, что мои запасы пороха начинают заметно убывать. Это чрезвычайно встревожило и огорчило меня, так как нового пороха достать было неоткуда. Что же я буду делать, когда у меня выйдет весь порох? Как я буду тогда охотиться на коз и птиц? Неужели я до конца моих дней останусь без мясной пищи?
Вопросы по произведению Дефо «Робинзон Крузо» с ответами, 5 класс
Литературная викторина для школьников 5 класса. Роман Д. Дефо «Жизнь и удивительные приключения морехода Робинзона Крузо»
Глава первая. Семья Робинзона. Его побег из родительского дома.
1. О какой профессии мечтал отец для своего сына Робинзона? (Важный чиновник в королевском суде с большим жалованьем.)
2. Назовите точную дату побега Робинзона из родительского дома. (1 сентября 1651 года.)
Глава вторая. Первые приключения на море.
3. О каких опасностях в море не подозревал Робинзон Крузо? (О сильных штормах.)
4. Что было необходимо сделать для спасения судна и жизни людей в страшный шторм? (Срубить мачту.)
Глава третья. Робинзон попадает в плен. Бегство.
5. Каким наукам учил почтенный пожилой капитан Робинзона на своем корабле, отправляющемся к берегам Африки? (Математике и корабельному делу.)
6. Какие вещи пользовались спросом у дикарей Гвинеи и принесли Робинзону неплохую прибыль? (Различные побрякушки, стеклянные изделия.)
7. Кто захватил английский корабль между Канарскими островами и Африкой? (Пираты – морские разбойники, турки из Салеха.)
8. Сколько времени провел Робинзон в плену у капитана разбойничьего судна? (Два года.)
9. Имя мальчика, с кем Робинзону удалось сбежать из плена. (Ксури.)
10. В каком направлении двигался Робинзон, надеясь встретить европейское судно? (Зеленый Мыс.)
Глава четвертая. Встреча с дикарями.
11. Длинная тонкая палка дикарей. (Копье.)
12. Чем пользовались дикари вместо ножей, разделывая тушу убитого зверя? (Острой щепкой.)
13. Куда направлялся португальский корабль со спасенным Робинзоном и Ксури? (В Бразилию.)
Глава пятая. Робинзон поселяется в Бразилии. Он снова уходит в море. Корабль его терпит крушение.
14. Чем занялся Робинзон, поселившись в Бразилии? (Производством сахара.)
15. Что было с собой у спасенного Робинзона на необитаемом острове? (Нож да жестяная банка.)
16. Где устроил себе ночлег Робинзон, спасаясь от зверей? (На ветвях дерева.)
Глава шестая. Робинзон на необитаемом острове. Он добывает вещи с корабля и строит себе жилье.
17. На чем перевозил Робинзон вещи с потонувшего корабля? (На сделанном им плоту из бревен, связанных канатом.)
18. Какое жилье решил устроить Робинзон на острове? (Выкопать пещеру и поставить палатку.)
Глава седьмая. Робинзон на новоселье. Коза и козленок.
19. Любопытная особенность коз, обнаруженная Робинзоном при охоте на них. (Глаза коз устроены особенным образом, они не видят того, что находится наверху, и Робинзон всегда стрелял в коз с вершины.)
Глава восьмая. Календарь Робинзона. Робинзон устраивает свое жилье.
20. Когда впервые Робинзон Крузо ступил на необитаемый остров? (30 сентября 1659 года.)
21. Каким образом Робинзон вел календарь? (На перекладине, прибитой к бревну, делал зарубки в виде черточек; через шесть черточек шла длиннее черта – воскресенье; первое число каждого месяца – еще длиннее черта.)
22. Кто заменял человеческое общение на острове одинокому Робинзону? (Собака.)
23. Что сначала сделал себе Робинзон, чтобы наслаждаться скромными удобствами по-человечески? (Стол и стул.)
Глава девятая. Дневник Робинзона. Землетрясение.
24. Как Робинзон назвал проклятый остров, на берег которого был выброшен полумертвым? (Остров Отчаяния.)
25. Что так и не удалось смастерить Робинзону и пришлось бросить эту затею? (Бочонки.)
26. Из чего смастерил Робинзон себе светильник? (Из козьего жира.)
27. Зерна зеленых ростков, выбившихся из земли на радость Робинзону. (Ячмень и рис.)
Глава десятая. Робинзон достает вещи с корабля, потерпевшего крушение. Он тщательно исследует остров. Болезнь и тоска.
28. Лекарство от болезни, от которого Робинзону стало легче. (Табачная настойка и ром.)
29. Плоды, которые Робинзон обнаружил на острове в большом количестве, решив заготавливать их впрок. (Дыня и изюм.)
Глава одиннадцатая. Робинзон продолжает исследовать остров.
30. Какой работой занялся Робинзон, как только начался период дождей? (Плетением корзин.)
31. Какими животными был усеян весь берег острова? (Черепахами и птицами всевозможных пород.)
Глава двенадцатая. Робинзон возвращается в пещеру. Его полевые работы.
32. Назовите кличку попугая Робинзона. (Попка.)
33. Что придумал Робинзон от прожорливых птиц, поедающих его урожай? (Пугало из убитых птиц.)
Глава тринадцатая. Робинзон изготовляет посуду.
34. Приятное открытие Робинзона, с помощью которого глиняная посуда приобрела прочность и твердость. (Огонь.)
35. Из какого материала смастерил Робинзон ступку для толчения зерен? (Из дерева.)
Глава четырнадцатая. Робинзон строит лодку и шьет себе новую одежду.
36. Что не рассчитал Робинзон предварительно, принимаясь за строительство пироги? (Сил и времени.)
37. Полезная вещь в сильную жару и в дождь, которую смастерил себе Робинзон. (Зонтик.)
Глава пятнадцатая. Робинзон строит другую лодку, меньших размеров, и пытается объехать вокруг острова.
38. Что спасло Робинзона, унесенного в лодке сильным течением всё дальше от своего заброшенного острова? (Утесы, замедлявшие течение, преграждавшие путь.)
39. Что смастерил Робинзон из простой обожженной глины, о чем так мечтал и к чему привык с очень давнего времени? (Трубку.)
Глава шестнадцатая. Робинзон приручает диких коз.
40. Настоящая западня для ловли диких коз живьем. (Волчьи ямы.)
Глава семнадцатая. Неожиданная тревога. Робинзон укрепляет свое жилище.
41. Какое событие совершенно нарушило спокойное течение жизни Робинзона на острове? (След голой человеческой ноги, оставленный на песке.)
Глава восемнадцатая. Робинзон убеждается, что на его острове бывают людоеды.
42. В какой части острова бывают людоеды? (В западной.)
43. Какие забавы придумал Робинзон, развлекая себя в состоянии уединения? (Робинзон научил говорить своего попугая, приручил козлят есть из своих рук, ловил птиц, подрезая им крылья, и вскоре они делались ручными.)
Глава девятнадцатая. Дикари снова посещают остров Робинзона. Крушение корабля.
44. Клятва Робинзона в следующий приезд дикарей. (Отомстить им за кровожадность, напасть на них и уничтожить всех, сколько бы их ни было.)
45. Назовите точную дату, когда Робинзон на острове услышал пушечный выстрел гибнущего корабля. (16 мая.)
Глава двадцатая. Робинзон пытается покинуть свой остров.
46. Кого Робинзон спас с погибшего испанского корабля? (Собаку.)
47. К какому решению пришел Робинзон, думая вырваться на волю с острова? (Спасти несчастного, которого людоеды привезли на остров, чтобы съесть. Спасенный может помочь ему вырваться на свободу.)
Глава двадцать первая. Робинзон спасает дикаря и дает ему имя Пятница.
48. Каким оружием отлично владеют дикари? (Деревянными мечами.)
49. Почему Робинзон назвал дикаря именем Пятница? (В память о дне, когда спас юноше жизнь.)
Глава двадцать вторая. Робинзон беседует с Пятницей и поучает его.
50. Название могучей реки, впадающей в море, неподалеку от острова Робинзона. (Ориноко.)
51. Какой полезной работе учил Робинзон Пятницу? (Молоть и веять зерно, вспахивать и сеять.)
Глава двадцать третья. Робинзон и Пятница строят лодку.
52. Какое дерево для строительства лодки решили найти Робинзон и Пятница, чтобы можно было спустить лодку? (Такое дерево, которое растет поближе к морю.)
Глава двадцать четвертая. Битва с дикарями. Робинзон освобождает испанца. Пятница находит отца.
53. Что в сражении с Робинзоном и Пятницей так напугало кровожадных дикарей, бросившихся наутек спасаться? (Неожиданное нападение с ружьем, пистолетами, грохотом, криком.)
Глава двадцать пятая. Новые обитатели острова. Прибытие англичан.
54. Для чего экипаж английского баркаса приближался к бухточке, высматривая, где бы лучше пристать? (Разбойники на баркасе, захватившие английский корабль, везли на остров пленных с корабля.)
Глава двадцать шестая. Робинзон встречается с капитаном английского судна.
55. Какое несчастье случилось с капитаном английского корабля? (Экипаж взбунтовался под предводительством шайки разбойников, убедивших всех стать морскими пиратами.)
56. Какие два условия поставил Робинзон Крузо капитану, спасая его и спутников? (Беспрекословно подчиняться его приказаниям, не направлять против Робинзона с его другом оружия, а если будет возвращен корабль, доставить их в Англию.)
Глава двадцать седьмая. Схватка с пиратами.
57. Военная хитрость, придуманная Робинзоном против пиратов. (Подняться на пригорок и кричать что есть силы, пока не услышат, когда откликнутся – перебежать на другое место, таким образом заманивать врагов в глубь острова.)
58. Имя закоренелого пирата и разбойника. (Билл Аткинс.)
Глава двадцать восьмая. Капитан снова становится командиром своего корабля. Робинзон покидает остров.
59. Когда состоялся отъезд Робинзона Крузо с необитаемого острова? (19 декабря 1686 года.)
Как Робинзон Крузо сделал лодку?
Робинзон строит другую лодку, меньших размеров, и пытается объехать вокруг острова
Прошло ещё пять лет, и за это время, насколько я могу припомнить, не произошло никаких чрезвычайных событий.
Жизнь моя протекала по-старому – тихо и мирно; жил я на старом месте и по-прежнему отдавал все своё время труду и охоте.
Теперь у меня было уже столько зерна, что мне хватало моего посева на целый год; винограду тоже было вдоволь. Но из-за этого мне пришлось работать и в лесу и в поле ещё больше, чем прежде.
Однако главной моей работой была постройка новой лодки. На этот раз я не только сделал лодку, но и спустил её на воду: я вывел её в бухточку по узкому каналу, который мне пришлось прорыть на протяжении полумили. Первую мою лодку, как уже знает читатель, я сделал таких огромных размеров, что принуждён был оставить её на месте постройки как памятник моей глупости. Он постоянно напоминал мне о том, что впредь надо быть умнее
Теперь я был гораздо опытнее. Правда, на этот раз я построил лодку чуть не в полумиле от воды, так как ближе не нашёл подходящего дерева, но я был уверен, что мне удастся спустить её на воду. Я видел, что затеянная работа на этот раз не превышает моих сил, и твёрдо решил довести её до конца. Почти два года я провозился над постройкой лодки. Мне так страстно хотелось получить наконец возможность плавать по морю, что я не жалел никакого труда.
Надо, однако, заметить, что я строил эту новую пирогу совсем не для того, чтобы покинуть мой остров. С этой мечтой мне пришлось давно распроститься. Лодка была так мала, что нечего было и думать переплыть на ней те сорок или больше миль, которые отделяли мой остров от материка. Теперь у меня была более скромная цель: объехать вокруг острова – и только. Я уже побывал однажды на противоположном берегу, и открытия, которые я там сделал, так заинтересовали меня, что мне ещё тогда захотелось осмотреть все окружающее меня побережье.
И вот теперь, когда у меня появилась лодка, я решил во что бы то ни стало объехать свой остров морем. Прежде чем пуститься в путь, я тщательно подготовился к предстоящему плаванию. Я смастерил для своей лодочки крошечную мачту и сшил такой же крошечный парус из кусков парусины, которой у меня был изрядный запас.
Когда лодка была оснащена, я испытал её ход и убедился, что под парусом она идёт вполне удовлетворительно. Тогда я пристроил на корме и на носу небольшие ящички, чтобы уберечь от дождя и от волн провизию, заряды и прочие нужные вещи, которые я буду брать с собой в дорогу. Для ружья я выдолбил в дне лодки узкий жёлоб.
Затем я укрепил раскрытый зонтик, придав ему такое положение, чтобы он приходился над моей головой и защищал меня от солнца, как навес.
Робинзон Крузо (перевод К. Чуковского), стр. 19
«Если глиняный черепок так затвердел от огня, то, значит, с таким же успехом можно обжигать на огне и глиняную посуду», — решил я.
Я думаю, ни один человек в мире не испытывал такой радости по столь ничтожному поводу, какую испытал я, когда убедился, что мне удалось изготовить горшки, которые не боятся ни воды, ни огня.
Я едва мог дождаться, когда мои горшки остынут, чтобы можно было налить в один из них воды, поставить снова на огонь и сварить в нём мясо. Горшок оказался отличный. Я сварил себе из козлятины очень хороший бульон, хотя, конечно, если бы положить в него капусты и луку да заправить овсяной мукой, он вышел бы ещё лучше.
Теперь я стал думать о том, как сделать каменную ступку, чтобы размалывать или, вернее, толочь в ней зерно; ведь о таком замечательном произведении искусства, как мельница, не могло быть и речи: одной паре человеческих рук было не под силу выполнить подобную работу.
Но сделать ступку было тоже не так-то просто: в ремесле каменотёса я был таким же круглым невеждой, как и во всех остальных, и, кроме того, у меня не было инструментов. Не один день потратил я на поиски подходящего камня, но ничего не нашёл. Тут нужен был очень твёрдый камень и притом достаточно большой, чтобы в нём можно было выдолбить углубление.
На моём острове были утёсы, но ни от одного из них я при всех усилиях не мог отколоть обломка подходящих размеров. К тому же для ступки этот хрупкий, пористый камень из породы песчаников всё равно не годился: под тяжёлым пестом он стал бы непременно крошиться, и в муку попадал бы песок.
Таким образом потеряв много времени на бесплодные поиски, я отказался от мысли о каменной ступке и решил смастерить деревянную, для которой гораздо легче было найти материал.
Действительно, я скоро наметил в лесу очень твёрдую колоду, такую большую, что я с трудом мог сдвинуть её с места. Я обтесал её топором, чтобы придать ей по возможности нужную форму, а затем высек огонь и принялся выжигать в ней углубление. Так поступают бразильские краснокожие, когда делают лодки. Нечего и говорить, что эта работа стоила мне большого труда.
Покончив со ступкой, я вытесал тяжёлый крупный пест из так называемого железного дерева. И ступку и пест я спрятал до следующего урожая. Тогда, по моим расчётам, я получу достаточное количество зерна и можно будет некоторую часть отделить на муку.
Теперь надо было подумать о том, как я буду месить свои хлебы, когда приготовлю муку.
Прежде всего, у меня не было закваски; впрочем, этому горю все равно пособить было нечем, и потому о закваске я не заботился. Но как обойтись без печи? Это был поистине головоломный вопрос. Тем не менее я всё-таки придумал, чем её заменить.
Я вылепил из глины несколько посудин вроде блюд, очень широких, но мелких, и хорошенько обжёг их в огне. Я приготовил их задолго до начала жатвы и сложил в кладовой. Ещё раньше у меня был устроен на земле очаг — ровная площадка из квадратных (то есть, строго говоря, далеко не квадратных) кирпичей, тоже собственного изделия и тоже хорошо обожжённых. Когда пришла пора печь хлеб, я развёл на этом очаге большой огонь. Едва дрова прогорели, я разгрёб уголья по всему очагу и дал им полежать с полчаса, чтобы очаг раскалился докрасна. Тогда я отгрёб весь жар к сторонке и сложил на очаге свои хлебы. Затем я накрыл их одним из заготовленных мною глиняных блюд, опрокинув его кверху дном, а блюдо завалил горячими угольями.
И что же? Мои хлебы испеклись, как в самой лучшей печке.
Приятно мне было отведать свежеиспечённого хлеба! Мне казалось, что я никогда в жизни не едал такого дивного лакомства.
Вообще я в короткое время сделался очень хорошим пекарем; не говоря уже о простом хлебе, я научился печь пудинги и лепёшки из риса. Только пирогов я не делал, да и то больше потому, что, кроме козлятины и птичьего мяса, у меня не было никакой другой начинки.
На эти хозяйственные работы ушёл весь третий год моего пребывания на острове.
Вы можете не сомневаться, что всё это время меня не покидали мысли о земле, которая была видна с другого берега. В глубине души я не переставал сожалеть, что поселился не на том берегу: мне всё казалось, что, если бы я видел перед собою ту землю, я как-нибудь нашёл бы возможность добраться до неё. А уж если б я добрался до неё, мне, быть может, удалось бы выбраться из этих мест на свободу.
Вот когда я не раз вспоминал моего маленького приятеля Ксури и мою длинную шлюпку с боковым парусом, на которой я прошёл вдоль африканских берегов больше тысячи миль. Но что толку вспоминать!
Я решил взглянуть на наш корабельный бот, который ещё в ту бурю, когда мы потерпели крушение, выбросило на остров в нескольких милях от моего жилья. Эта лодка лежала недалеко от того места, куда её выбросило. Прибоем её опрокинуло кверху дном и отнесло немного повыше, на песчаную отмель; она лежала на сухом месте, и воды вокруг неё не было.
Если бы мне удалось починить и спустить на воду эту шлюпку, я мог бы без особых затруднений добраться до Бразилии. Но для такой работы было мало одной пары рук. Я легко мог сообразить, что мне так же невозможно сдвинуть с места эту шлюпку, как сдвинуть с места мой остров. И всё же я решил попробовать. Отправился в лес, нарубил толстых жердей, которые должны были служить мне рычагами, вытесал из чурбанов два катка и все это перетащил к шлюпке.
«Лишь бы мне удалось перевернуть её на дно, — говорил я себе, — а починить её — дело нетрудное. Выйдет такая отличная лодка, что в ней смело можно будет пуститься в море».
И я не пожалел трудов на эту бесполезную работу.
Я потратил на неё три или четыре недели. Мало того: когда я наконец понял, что не с моими слабыми силами сдвинуть такое тяжёлое судно, я придумал новый план. Я принялся отбрасывать песок от одного борта лодки, рассчитывая, что, лишившись точки опоры, она сама перевернётся и станет на дно; одновременно я подкладывал под неё обрубки дерева, чтобы она, перевернувшись, стала именно туда, куда мне нужно.
Лодка действительно стала на дно, но это ничуть не подвинуло меня к моей цели: я всё равно не мог спустить её на воду. Я даже не мог подвести под неё рычаги и наконец был вынужден отказаться от своей затеи. Но эта неудача не отбила у меня охоты к дальнейшим попыткам добраться до материка. Напротив, когда я увидел, что у меня нет никакой возможности отплыть от постылого берега, моё желание пуститься в океан не только не ослабело, но возросло ещё более.
Наконец мне пришло в голову: не попробовать ли мне самому сделать лодку или, ещё лучше, пирогу, вроде тех, какие делают в здешних широтах туземцы?
«Чтобы сделать пирогу, — рассуждал я, — не надо почти никаких инструментов, так как она выдалбливается из цельного древесного ствола; с такой работой может справиться и один человек».
Словом, сделать пирогу казалось мне не только возможным, но самым лёгким делом, и мысль об этой работе была для меня очень приятна. С большим удовольствием я думал о том, что мне будет даже легче выполнить эту задачу, чем дикарям.
Я не задавался вопросом, как я спущу свою пирогу на воду, когда она будет готова, а между тем это препятствие было гораздо серьёзнее, чем недостаток инструментов.
Я с такой страстью предавался мечтам о будущем моем путешествии, что ни на секунду не остановился на этом вопросе, хотя было вполне очевидно, что несравненно легче провести лодку сорок пять миль по морю, чем протащить её по земле сорок пять ярдов, отделявших её от воды.
Одним словом, в истории с пирогой я вёл себя таким глупцом, какого только может разыграть человек в здравом уме.
Я тешился своей затеей, не давая себе труда рассчитать, хватит ли у меня сил, чтобы справиться с ней.
И не то чтобы мысль о спуске на воду совсем не приходила мне в голову — нет, она приходила, но я не давал ей ходу, подавляя её всякий раз глупейшим доводом: «Прежде сделаем лодку, а там уж подумаем, как её спустить. Не может быть, чтобы я ничего не придумал!»
