Какая лодка снималась в фильме 72 метра
Какая лодка снималась в фильме 72 метра
В 70-е годы XX-го века было решено пополнить флоты дизель-электрическими субмаринами следующего поколения. Им предстояло действовать против надводных и подводных кораблей, ставить мины, вести разведку. Поэтому новым лодкам надлежало быть сравнительно небольшими, малошумными, скоростными, а также обладать совершенным радио, электронным и гидролокационным оборудованием. Поскольку такие корабли собирались поставлять нашим союзникам по Варшавскому договору, им, помимо обычного номера проекта 877, присвоили и имя собственное – “Варшавянка”.
Их разработкой занимались конструкторы ЦКБ “Рубин” во главе с Ю.Н. Кормилицыным. Если лодки 641-го проекта традиционно были длинными и узкими, то наружный, легкий корпус “Варшавянки” выполнили веретенообразным, с круглой, как у подводных атомоходов, конфигурацией носовой части. Сам корпус рассчитали так, чтобы гидродинамическое сопротивление было бы минимальным. Несколько моделей испытали и довели до совершенства на стендах и в опытовом бассейне.
Прочный внутренний корпус “Варшавянки” разделен водонепроницаемыми переборками на шесть отсеков. В первом, носовом, находятся торпедные аппараты, во втором – аккумуляторные батареи и главный командный пост. Третий отсек – жилой, двухпалубный, на верхнем “этаже” помещены камбуз и каюты, а на нижнем – опять аккумуляторные батареи. В четвертом стоят дизель-генераторы, в пятом – гребные электродвигатели, а в шестом – электромоторы экономического хода и резервная силовая установка.
Лодка получила автоматизированный комплекс вооружения. Шесть торпедных аппаратов калибра 533 мм, расположенные в носовом отсеке, могут снаряжаться и минами. В боекомплект входит до 18 торпед или 24 мины, при необходимости их число варьируется. Аппаратами управляют дистанционно, из главного командного пункта: готовят к стрельбе, вводят в торпеды данные о цели, а после выстрела перезаряжают. Подводные лодки, строившиеся для советского флота, кроме того, получали оборонительный зенитно-ракетный комплекс “Стрела-3”, для использования в надводном положении.
В силовую установку входят два дизель-генератора. Если лодки старых типов на поверхности ходили под дизелями, экономя электроэнергию, то лодки этого проекта и над, и под водой передвигаются только под электромоторами. Их несколько. Главный, мощностью 5500 л.с., экономического хода (130 л.с.) и пара резервных (102 л.с.). Все они работают на один гребной винт, а он – шестилопастной, со сниженными до 250-и в минуту оборотами, поэтому издает гораздо меньше шума и, следовательно, оставляет вражеским противолодочным силам меньше шансов обнаружить субмарину с помощью шумопеленгаторов.
Лодки получили усовершенствованную навигационную систему. Для контроля над воздушной обстановкой и поиска надводных целей служит радиолокационная станция, помимо нее есть средства, обнаруживающие излучение чужих радаров. Гидроакустическая аппаратура – двух видов. Активная аппаратура посылает импульсы и по эхо-сигналам определят, где находятся цели и каковы их характеристики. Однако при этом лодка в определенной степени демаскирует себя. Поэтому применяют и пассивный гидролокатор, который только вслушивается и фиксирует посылки чужих сонаров, ничем себя не обнаруживая. Сведения со всех постов и средств наблюдения поступают в боевую многоцелевую информационно-управляющую систему, перерабатываются компьютером и передаются в распоряжение командира, в главный командный пост, изолированный от других отсеков.
Большинство механизмов снабжено вибро-поглощающими покрытиями и установлено на амортизаторах, другие скомпонованы блоками на специальных платформах, что, вкупе с малошумным винтом и оптимально обтекаемым корпусом, делает лодку менее заметной, нежели субмарины других типов.
Оценивая новую советскую лодку, британские специалисты отмечали, что многие ее особенности “свидетельствуют об обычном пристрастии к двухкорпусным конструкциям. Другим же ее характерным признаком являются длинная рубка с ограждением выдвижных устройств и распо
Как снимали драму «72 метра» (10 фото)
Подлодку «Славянка» изображала настоящая дизельная подлодка «Алроса», на тот момент единственная боевая подлодка Черноморского флота. Это было не первое и не последнее появление «Алросы» кино — она принимала участие даже в съёмках гонконгского фильма с Джеки Чаном! Но внутрь подлодки съёмочную группу не пустили — все сцены в отсеках «Славянки» снимали в павильонах «Мосфильма». Там построили бассейн и сделали копию подлодки из пенопласта. Натурные съёмки проходили на настоящих базах ВМФ в Североморске, Севастополе, Гаджиеве и Полярном.
По сюжету фильма на борту оказался всего один исправный дыхательный аппарат. Подобная ситуация случилась в 1983 году на Камчатке с подводной лодкой «К-429» — она затонула по пути на учения. Экипаж решил протестировать погружение, через вентиляцию хлынула вода и лодка легла на дно. После аварии выяснилось, что спасательные средства неисправны, а кислородные баллоны почти все пусты. По неизвестным причинам аварийную тревогу не объявили и поиски не начали. Как и в фильме, на поверхность были отправлены два добровольца, которые сообщили о случившемся, и на третьи сутки из затопленной подлодки спасли 104 человека из 120.
Музыку к фильму написал итальянский композитор Эннио Морриконе. Договаривался с ним сам Владимир Хотиненко — пригласить знаменитого итальянца было его идеей. Режиссёр рассказывал, что ему надо было написать Морриконе несколько убедительных строк, и после долгих раздумий он отправил следующее послание:
«Дорогой Эннио, я понимаю, что удивить Вас ничем невозможно. Поэтому напишу коротко. Нашей стране, как и нашему фильму, нужна красота и надежда. Все это есть в Вашей музыке. Поэтому прошу принять наше предложение и написать музыку».
Композитор прочитал письмо, ознакомился со сценарием и впервые написал музыку для русского фильма. Его тронула история о мужской дружбе, верности присяге и гибели не столько от непредвиденного случая, сколько от халатности персонала.
Андрей Краско сам дописал некоторые реплики своему капитану Янычару и придумал ему черты характера. Это его идея, чтобы грозный Янычар прерывает отчитывание мичмана Легкоступова и подбегает к жене сказать, что купил картошки. Актёр пользовался уважением как у коллег по съёмочной площадке, так и у военных. Однажды актёры прямо в форме пошли перекусить в кафе. К Андрею Краско подошёл офицер ВМФ и сказал: «Товарищ капитан первого ранга, мне очень нравятся фильмы с вашим участием, можно попросить автограф?»
В том же эпизоде, где капитан ругает Легкоступова за безграмотность, Андрей Краско держит в руке рапорт мичмана. На самом деле это текст роли. Если присмотреться, то можно заметить, что под словом «Рапорт» написано то, что Краско произносит в кадре: «Ты знаешь, какая у тебя фамилия? Легкоступов… то есть легкий, можно сказать воздушный, ты чего написал?»
Подводниками фильм был принят благосклонно. И всё же режиссёру указали на откровенные ляпы: недопустимо, чтобы во время боевой тревоги оставали открыты переборочные люки, не соответствуют действительности указания объёма самих люков, никто не имеет права перемещаться из отсека в отсек, двухкорпусная лодка не может так быстро утонуть после взрыва за бортом, да и вообще мина Второй Мировой войны не могла нанести столь серьёзные повреждения современной подлодке.
Игорь Дыгало, помощник главкома ВМФ:
«Главное, что при просмотре фильма не возникает чувства пессимизма. Конечно, с профессиональной точки зрения можно придраться к определенным моментам. Но, с другой стороны, если делать фильм только с учетом знаний и опыта военных моряков, то широкий зритель может не понять».
Владимир Хотиненко, режиссёр фильма:
«Мы старались пройти по лезвию бритвы. С одной стороны, не хотелось заступать за территорию ТВ и снимать социальный репортаж. В то же время нельзя было отрывать героев от бытовой среды… На ранней стадии проекта я посмотрел практически все фильмы о подводных лодках, прочитал массу литературы. Когда говорят об аварии на той или иной подлодке, внимание акцентируют на мировых проблемах, всемирных катастрофах, но забывают о конкретных людях, которые сидят в полной темноте, рассказывают анекдоты и ждут, ждут…»
Какая лодка снималась в фильме 72 метра
Фильм-катастрофа с элементами драмы «72 метра» в главных ролях с Маратом Башаровым и Сергеем Маковецким вышла на экраны в 2004 году. Об интересных фактах, связанных со сьемками этого фильма мы расскажем в этой статье.
1) В основу сюжета фильма Владимира Хотиненко «72 метра» положена одноименная повесть Александра Покровского — офицера-подводника, неоднократно выходившего в морское плавание.
Согласно сюжету, подлодка «Славянка» натыкается на мину времен Великой Отечественной войны, в результате взрыва которой повреждается левый борт подлодки. После нескольких неудачных попыток залатать пробоину экипажу «Славянки» остается только ждать спасателей.
Примечательно, что произведение Покровского было написано задолго до того, как произошла страшная авария 2000 года, когда затонула российская подлодка «Курск», входившая в состав Северного флота России. На ее борту находились 118 членов экипажа, все они погибли.
2) Съемки фильма “72 метра” проходили на базах ВМФ в Североморске, Гаджиеве, Полярном и Севастополе. Кроме этого, фильм снимали в двух павильонах “Мосфильма”, в одном из которых был специально построен бассейн для съемки эпизодов в затопленных отсеках.
3) В роли ДПЛ «Славянка» в съёмках участвовали лодки проекта 877 и 877В — Б-471 «Магнитогорск» Северного флота и Б-871 «Алроса» Черноморского флота России.
4) Андрей Краско, сыгравший в фильме капитана 1-го ранга Геннадия Янычара, по собственной инициативе отошел от сценария в эпизоде на пирсе: грозно отчитав мичмана Легкоступова, он оборачивается и благоговея бежит к своей жене. Изначально, по сценарию, Янычар должен был покинуть пирс, не проявляя слабости в отношении супруги.
5) В том самом моменте, где капитан Янычар отчитывает мичмана Легкоступова за рапорт, написанный бедным языком, мы можем увидеть, что первый держит в руках лист с этим рапортом. Если присмотреться, то видно, что на листе написан монолог капитана Янычара.
6) Во время съемок фильма актеры отдыхали в одном из кафе, находящемся на берегу Черного моря. При этом одеты они были в съемочные костюмы. Тогда-то к их столику и подошел офицер ВМФ и сказал Андрею Краско: “Товарищ капитан первого ранга, мне очень нравятся фильмы с вашим участием, можно попросить автограф?”
7) Российский прокат фильма принес 2,6 миллиона долларов США – на миллион больше затраченного.
8) В 2004 году картина Владимира Хотиненко “72 метра” стала лауреатом кинопремии Национальной академии кинематографических искусств и наук России “Золотой орел” в номинации “Лучший игровой фильм”.
Был ли прототип у подводной лодки из фильма «72 метра»
Уверен, что каждый из вас, хоть раз посмотрел замечательный кинофильм о российских подводниках «72 метра». Картина имела большой успех, как у критиков, так и у зрителей, в том числе и у профессиональных моряков. Естественно, что у большинства людей, посмотревших фильм, сразу же возникал вопрос: а происходило ли что-то подобное в истории отечественного подводного флота? Авторы картины это опровергали.
И все же некоторые аналогии и совпадения вполне очевидны. Так, многим подводникам, посмотревшим «72 метра», сразу же припомнилась трагедия атомной подводной лодки Тихоокеанского флота К-429, затонувшей летом 1983 года в бухте Саранной на глубине 45 метров.
Атомная подлодка К-429 была построена в начале 1970-х годов на Сормовском заводе в Горьком (ныне Нижний Новгород). Главным оружием кораблей этого проекта стали крылатые ракеты, предназначавшиеся для борьбы с авианосцами противника. После спуска на воду К-429 вошла в состав Северного флота, а через несколько лет, совершив под арктическими льдами переход на Дальний Восток, влилась в ряды Тихоокеанского флота. В 1983 году подлодка совершила очередной, многомесячный, дальний поход в Индийский океан – тогда это было делом обычным – после чего благополучно возвратилась в базу. По возвращении К-429 передали 228-му экипажу (командир капитан 2-го ранга Ю. Белоцерковский) и поставили на ремонт. Большая часть штатного экипажа отправилась в отпуск. Командира лодки капитана 1-го ранга Н.М. Суворова ожидал не только заслуженный отдых, но и перевод в Ленинград на преподавательскую должность.
Отслужив верой и правдой на атомоходах два десятка лет, Николай Михайлович получил полное право на спокойную и размеренную жизнь. Но… чемоданное настроение прервал звонок из штаба дивизии. Комдив, капитан 1-го ранга Н.Н. Акаев, поставил перед Суворовым внеплановую задачу: выйти в море на одни сутки для обеспечения торпедной стрельбы подводной лодки из соседней дивизии – нужно было любой ценой закрывать план боевой подготовки. Флотилия числилась в передовых, и попадать в отстающие не было никакого резона. «Но ведь экипаж разъехался», – напомнил командир. Акаев не стал тратить слов, коротко бросив: «Немедленно приходи в штаб!»
Прибыв в штаб дивизии, командир стал возражать против незапланированного выхода в море. Вот как он сам вспоминал об этом: «Я доложил, что не могу выполнить данное задание… Недокомплект экипажа составил 50 %… Мне был отдан приказ, выйти в море, иначе через 30 минут, я буду исключен из КПСС и отдан под суд». Старшим на выход в море назначили начальника штаба дивизии Героя Советского Союза капитана 1-го ранга А.А. Гусева. Для него, опытного моряка, это назначение тоже стало полной неожиданностью. «Я находился в госпитале, но был отозван оттуда для исполнения своих обязанностей, – вспоминал Гусев. – Я заявил о своем несогласии с выходом в море К-429 с экипажем Н.М. Суворова. Однако вечером того же дня узнал, что план подписан начальником штаба флотилии контр-адмиралом О.Е. Ефремовым. Я прибыл к Ефремову и попробовал его убедить отменить решение, но получил ответ: «Ты что же, Герой, струсил?» После этого я написал рапорт на имя командующего флотилией о неготовности подлодки к выходу в море и поставил гриф «Секретно». Один экземпляр отправил в штаб флотилии, второй закрыл в сейфе в своем кабинете… Я оказался среди спасенных, и, когда был доставлен в дивизию, первым делом ворвался в свой кабинет и обнаружил взломанный сейф. Он был пуст». Так принимались решения о выходе К-429 в море.
Ее потопили еще на берегу……С утра следующего дня «с бора по сосенке» начали набирать экипаж. Из его штатного, хорошо обученного, состава удалось разыскать лишь 40 % моряков. Остальные 60 % в подавляющем большинстве имели слабую профессиональную подготовку и были собраны аж с пяти (!) разных экипажей. Подготовка проходила в такой спешке, что даже не все флагманские специалисты успели поставить свои подписи в журнале готовности корабля к выходу в море. По этой причине не расписался и сам командир. Спрашивается, почему в такой ситуации не задержали выход К-429 – не война же, на самом-то деле? А все потому, что для выполнения стрельбы другие корабли уже вышли в заданный район. С выходом из базы командир получил распоряжение занять район торпедных стрельб с глубинами до 2 тысяч метров. Опытный моряк решил нарушить приказ и провести положенную дифферентовку и проверку корпуса лодки на герметичность в мелководной Саранной бухте. Это впоследствии спасло экипаж от верной гибели. О своем решении Суворов сообщил руководителю стрельб Ерофееву. Так что командование флотилии во время аварии отлично знало, где находится К-429 и чем занимается ее экипаж.
По прибытии в точку дифферентовки командир дал команду на погружение. Приняли главный балласт и осмотрелись в отсеках – «замечаний нет». Начали прием балласта в средние цистерны, и тут из 4-го отсека доложили о поступлении воды. Мичман Лящук успел открыть переборочную дверь, крикнул об этом в центральный пост и затем, как положено, загерметизировал аварийный отсек. После подъема подлодки командир увидел всех ребят на их штатных местах, где они и после гибели продолжали нести боевую вахту…Как позже выяснилось, К-429 имела серьезную неисправность – негерметичность системы вентиляции 4-го отсека. Во время погружения в корпус корабля начала поступать забортная вода. Потеряв плавучесть, лодка камнем пошла ко дну, затонув на глубине 45 метров. Попытка продуть балласт успехом не увенчалась. Растерявшийся оператор, управлявший с пульта общекорабельными системами, повернул не тот ключ. Драгоценный воздух высокого давления вместо того, чтобы вытеснить воду из цистерн главного балласта, почти весь вышел за борт. Огромные воздушные пузыри вырвались на поверхность, обозначая место аварии. Только как выяснилось, никому до этого дела не было. Лежащую мертвой глыбой на дне бухты подлодку никто не разыскивал.
Авария произошла в 23.30 24 июля 1983 года. После оценки обстановки командир решил отдать носовой аварийный буй. Но механизм отдачи буя оказался неисправен. То же повторилось и с буем 7-го отсека. Была не готова к использованию и всплывающая спасательная камера. Около 5.00 от воды, попавшей в трюм 3-го отсека, взорвалась аккумуляторная батарея. Пропало освещение, вышли из строя жизненно важные механизмы. Суворов приказал покинуть центральный пост и перевел управление кораблем во второй отсек. Командир справедливо полагал, что вскоре после аварии подлодку, как это и положено, начнут искать, ведь в назначенное время она на связь не вышла. Но постоянное прослушивание гидроакустиками горизонта ничего не давало – подводников никто не искал.
Суворов принял решение послать на поверхность разведчиков. Добровольцами вызвались мичман Лестник и Мерзликин. Разведчиков облачили в водолазные костюмы, и около 8 утра они благополучно всплыли. Вместо спасательных судов моряки увидели вдали берег бухты Саранной, к которому и поплыли. Около полудня их заметили с пограничного корабля и приняли за диверсантов. По счастью, разведчиков «взяли» живыми. «Диверсанты» сами рассказали, кто они такие и что произошло с К-429 и ее экипажем. О задержанных и сведениях, которые они сообщили, пограничники радировали в штаб флота, а мичманов высадили на берег. Взяв свои вещи в охапку, моряки через сопки направились домой. Так командованию флота стало известно об аварии.
Началась спасательная операция: посыпались команды и распоряжения, в воздух поднялась авиация, быстроходные корабли устремились к месту трагедии. После 12 часов неизвестности над головами подводников послышался шум корабельных винтов, а по корпусу подлодки застучала дробь гидрорадиолокационных сигналов. Спасатели быстро наладили связь с подводной лодкой. Договорились выпускать людей по четыре человека через торпедный аппарат. Гидравлика не работала, поэтому аппарат освободили от торпеды вручную. Начали разбираться со спасательными средствами, и тут выяснилось, что вместо штатных 87 человек в море вышли 120. Для «лишних» 33 человек, считавшихся стажерами, дыхательные аппараты не запасли, слишком торопились закрыть план боевой подготовки. И это было еще не все. Некоторые из баллонов, которые передавали с поверхности спасатели, оказались пустыми, а компрессоры для сжатого воздуха пришлось брать взаймы у дорожных ремонтников и доставлять самолетом.
Командир покинул подлодку последним. Одному Богу ведомо, как измотанный многодневной бессонницей и нечеловеческим волнением моряк смог натянуть на себя без посторонней помощи спасательное снаряжение. С собой он взял с корабля дифферентовочный журнал, бесследно исчезнувший во время следствия.
Как только Суворов поднялся наверх, к нему навстречу с журналом выходов поспешил комдив. «Распишись! Для твоей же пользы», – попросил Алкаев. Командир расписался раз и еще много раз. Подписывал все, что подсовывали, ведь самое страшное уже позади, думал он. Действительно, из 106 оставшихся в живых моряков (14 погибли в 4-м отсеке) удалось спасти 104. В торпедном аппарате погиб молодой матрос Синяков, а выходивший через кормовой люк мичман Закиров в трех метрах от поверхности запутался в тросе и умер от переохлаждения. Подписывая бумаги, Суворов и не догадывался, что его уже готовят к роли «стрелочника». Через два месяца после катастрофы К-429 подняли и поставили в ремонт. Все это время Суворов неотлучно находился на плавбазе, участвовал в работе спасателей и давал показания следователям.
Разбирательство длилось полтора года. За это время всех, кто был причастен к аварии, перевели в другие места службы. От командира все открестились. Суворов вспоминал: «Рапорт о вступлении в командование я не писал, и приказ о моем вступлении в командование был составлен уже после аварии. Это признали и на суде… Я на судебном заседании спросил теперь уже бывшего комдива Алкаева: «Как же так получилось – идет в море одна ПЛ, а план выполняют два экипажа, да еще начальник штаба – торпедную стрельбу. Это же очковтирательство». Алкаев согласился». Тем не менее трибунал Тихоокеанского флота 2 ноября 1984 года приговорил Суворова к 10 годам лишения свободы. Прямо в казарме, где проходил суд, командира взяли под стражу. Он вышел на свободу по амнистии через 2,5 года и до самой своей смерти в сентябре 1998 года обращался в различные инстанции с просьбой о пересмотре дела. Так ничего и не добился.
Подводники понимают, что в катастрофе есть вина и самого Суворова – командир на корабле за все в ответе. Но по большому счету, смерть 16 человек и гибель К-429 стали результатом насилия над командиром его прямых начальников. Само же расследование причин аварии утонуло во лжи. Непреложным остается одно – К-429 утопили на берегу ради выполнения плана.
